Все наши наблюдения в пределах Японского моря показывают, что ариадниной нитью, дающей направление движению сардины, является температура. Сардина не выносит температуры воды ниже 8°, она погибает уже при 5—6°, как это мне самому приходилось наблюдать в 1935 г. у промысла Широкая Падь, на западном берегу Сахалина, после холодного шторма. Таким образом, продвижение ее на север совершается в строгом согласии с потеплением вод, последнее же зависит от их прогревания солнцем, а также и от действия теплых течений. У нас под Владивостоком в заливе Петра Великого сардина появлялась обычно в июне, с юга, когда температура воды достигала 8—10°. Ход ее затем, с повышением температуры, усиливается; подходит косяк за косяком, иногда с некоторыми перерывами, зависящими часто также от температурных изменений. Если на пути своем косяки сардины встречают холодную воду у берегов (иногда при сгонных ветрах верхние теплые слои сбегают, а нижние выходят на поверхность), косяки обходят эти холодные места, описывая большую дугу. Позднее сардина подходит к берегам северного Приморья, от бухты Нельма до залива Де-Кастри, причем часто появляется раньше на севере, а затем на юге, так как здесь она идет не всегда вдоль берегов материка, а часто отходит от западного побережья Сахалина и, пересекая широкий Татарский пролив, подходит прямо с моря. Интересно, что в тех случаях, когда более глубокие слои воды холодные, она не спускается в них, а держится лишь в верхних слоях, и тогда лов ее плавными сетями бывает особенно обильным. При прогревании прибрежных вод свыше 20° сардина отходит в более прохладные районы моря. Возможно, что в данном случае действует уменьшение количества планктона, вообще говоря, очень обильного летом в наших водах и также очень чувствительного к температурным изменениям. С наступлением похолодания, в сентябре — октябре, начинается отступание косяков сардины к югу. Мало-помалу, а иногда и очень быстро она покидает наши воды и возвращается к себе «домой», в южную часть Японского моря, откормившись и приобретя большой запас жира.
Такова в самых общих чертах была картина хода сардины в прежние благополучные годы. Наш промысел, начавший развиваться с 1925 г., использовал кормовые миграции сардины с июня по сентябрь, тогда как в Японии и в Корее лов производился во время нерестовых ходов вблизи нерестилищ, а также во время подхода к ним и отхода от них. Промысел наш быстро развился, и цифры уловов стали ежегодно возрастать, достигнув уже через пять лет 777 200 ц, через 10 лет — 1 200 000 ц и в 1937 г. — 1 397 000 ц. Такими же примерно цифрами выражались и уловы за три следующие года. Ничто не предсказывало возможного падения уловов. И вдруг в 1941 г. сардина не подошла к нашим берегам, и, несмотря на все усилия наших ловцов, не удалось добыть ее более 78 200 ц, а в три следующие года (1942—1944) у наших берегов вместо густых стай появлялись лишь единичные экземпляры иваси, и промысел совсем прекратился.
Вполне понятно, что такое внезапное и необъяснимое исчезновение сардины всполошило весь край. На создание сардинового промысла, хорошо оборудованного технически, снабженного даже авиаразведкой, были затрачены крупные капиталовложения и огромное количество энергии. По количеству продукции сардина занимала в рыбной промышленности Дальневосточного края если не первое, принадлежавшее лососевым, то второе место. В соленом виде или в виде консервов она вошла з торговый обиход, и исчезновение ее с рынка образовало ощутимую брешь, особенно в военное время, когда существовала такая нужда в рыбе. Все это ставит перед наукой вопрос о причинах исчезновения сардины, о местонахождении ее, о том, вернется ли она и когда вернется. С решением этих вопросов связано в значительной мере дальнейшее развитие нашей рыбной промышленности на Тихом океане, направление ее.
Для выяснения вопроса, куда девалась сардина и почему она не подходит к нашим берегам, Тихоокеанским институтом рыбного хозяйства совместно с Владивостокской морской обсерваторией предпринимались в течение 1941—1944 гг. специальные рейсы по Японскому морю на промысловых судах (сейнерах) и производились опытные ловы и гидрологические наблюдения (Шмидт, 1945).