Обыкновенно икрометание происходит днем, и в течение тех одного-двух дней, когда сельдь мечет икру, она попадает в ставной невод в сравнительно небольшом количестве, — вся масса сельди находится под самым берегом. Погода очень влияет на икрометание: холода и присутствие льдов могут задержать его и даже вызвать полное отсутствие хода сельди. Если погода бурная и у берегов сильное волнение, то сельдь совсем не гуляет у берега, а прямо направляется к мелким местам, выметывает икру и уходит. Улов в этом случае плох, — рыба не попадает в невод. Если во время икрометания разыгрывается сильный шторм, то, случается, что волны наметывают на берег целые валы сельди. Так, в апреле 1899 г., в Корсаковском посту огромное количество сельди было выброшено на берег, образовался большой вал, и японцы наполняли сельдью ведра и корзины, а поселенцы приезжали с телегами и нагружали их доверху (рис. 14). Если буря наступает после икрометания, то волны выкидывают на берег массу икры, смытой со дна и с водорослей. В июне 1901 г. пишущему эти строки пришлось на западном берегу Сахалина у промысла Осойконтомари итти несколько километров по сплошному ковру из мягкого слоя уже высохшей икры, — слой этот был в несколько шагов шириною и тянулся сплошной лентой по берегу моря. Японцы на промысле Осойконтомари рассказывали, что из этой икры, выброшенной во время первого хода сельди, они наварили 900 пудов тука.

По окончании икрометания сельдь так же быстро исчезает, как появилась. Затем следует перерыв совершенно неопределенной продолжительности — иногда лишь несколько дней, иногда же две или даже три недели. Поскольку позволяет погода, невода на промыслах остаются выставленными, но сельдь не ловится вовсе или ловится в небольшом количестве. Но вот приближаются к берегам новые стаи сельди и начинается ее второй ход. Он растягивается обыкновенно на несколько. более продолжительный срок, чем первый, и продолжается дней 5—6, иногда как бы разбиваясь на несколько мелких ходов. Затем опять на неопределенное время наступает затишье, когда сельдь ловится в неводах слабо, и за ним следует третий ход, еще более слабый, чем второй. Иногда в середине лета наблюдается еще один подъем уловов, который называют четвертым ходом.
Что касается времени этих миграций сельди к берегам, то оно очень различно для каждого отдельного пункта побережья, колеблется по годам в довольно широких пределах, как мы уже говорили выше, и не обнаруживает такой последовательности, которая свидетельствовала бы о продвижении общей массы сельди вдоль берега. На о-ве Хоккайдо, на западном берегу, первый ход сельди начинается в течение первой половины апреля, с 3—4-го по 13—15-е, тогда как на восточном берегу, в Немуро, он наблюдается около конца апреля. На западном берегу Сахалина первый ход сельди приурочивается обыкновенно к последней декаде апреля, между 17 и 28-м, тогда как в заливе Анива запаздывает еще на неделю и бывает между 25 апреля и 7 мая. На восточном берегу Сахалина, в Охотском море, благодаря более суровым условиям температуры воды и воздуха и нередко поздно расходящимся льдам, первый ход сельди наступает лишь во второй и третьей декаде мая (с 12 по 27-е). Второй и следующие ходы точно так же вариируют и по местностям и по годам в одном пункте.
Состав стай сельди во время этих трех-четырех ходов очень различен: первый ход состоит исключительно из крупных и вполне половозрелых рыб, при втором ходе сельдь мельче и не вся половозрелая, тогда как при третьем она еще мельче и содержит иногда более половины или даже 98% незрелых особей. По аналогии с тем, что наблюдается в заливе Петра Великого, где состав стай исследован подробнее, можно думать, что во время первого хода идут сельди старших возрастов, тогда как последующие ходы содержат значительную примесь молодых или даже исключительно состоят из последних.
Все эти наблюдения производились в той части западного побережья Сахалина, которая по Портсмутскому договору перешла во владение Японии и только в прошлом году была нам возвращена. В более северной части, к северу от 50° с. ш., пишущему эти строки удалось проследить ход сельди в 1933 г. на промысле Широкая Падь (рис. 15), являвшемся в то время главным из наших сельдяных промыслов на этом побережье.

---