Корень вопроса заключается, однако, не в расовых отличиях наших мурманских сельдей, а в том, существуют ли в наших водах места нереста сельди, на которых можно добыть ее икру и только что вылупившихся личинок. В этом отношении даже защитники собственной «мурманской» сельди вынуждены признать, что «в южной части Баренцова моря не было поймано ни одной только что вышедшей из икры личинки сельди». Несмотря на многочисленные предпринятые Полярным институтом поиски личинок или половозрелых сельдей с текучей икрой, в Баренцовом море найти их не удалось, и приходится признать, что размножение наших сельдей происходит на северных норвежских нерестилищах у Лофотенских о-вов и у о-ва Сёре, между 67°30' и 71° с. ш., в пределах 200 м глубины. Там, действительно, был констатирован в марте — апреле энергичный нерест сельди и был прослежен дрейф и постепенный рост выходящих из икры личинок, которые увлекаются Атлантическим течением, огибают Нордкап и направляются вдоль мурманского берега. Течение заносит их далеко на восток.
По мере дальнейшего роста мальков мурманской сельди они совершают ряд таких же последовательных подходов к берегам и отходов от них, как мальки норвежской сельди (рис. 6), и за последующие пять лет, в течение которых они вырастают во взрослую половозрелую сельдь, путь каждого из них получает форму такой же зигзагообразной кривой, все более и более уклоняющейся к западу. Выше западного Мурмана и Финмаркена встречаются уже стаи крупной, половозрелой сельди, направляющиеся на северные норвежские не(рестклища у Лофотенских о-вов и о-ва Сёре. После икрометания эти стаи, по-видимому, не возвращаются уже обратно на восток, а направляются на север к о-ву Медвежьему для откорма и позднее держатся в пределах Финмаркена и западного Мурмана.
Детали этой схемы еще во многом гипотетичны, но все же приходится пока признать, что наша мурманская сельдь в основном северно-норвежского происхождения. Возможно, конечно, что впоследствии удастся найти небольшие нерестилища и в наших водах (так, по-видимому, у нас имеется «фиордовая» сельдь, нерестящаяся в ограниченном количестве в губах), однако основные массы сельди все же привязаны к норвежским нерестилищам и в наших водах только откармливаются и созревают.
Вопрос о систематическом положении мурманской сельди и о ее расах приходится, следовательно, пока оставить открытым. Над этим вопросом работает в Полярном институте М.П. Сомов, результаты исследований которого пока не опубликованы. Что касается миграций мурманской сельди, то они за последние годы получили несколько более подробное освещение в работах наших мурманских исследователей (Глебов, 1938)). Изучению подверглись прибрежные миграции сельди, т. е. подходы ее стай к берегам и заходы в бухты, причем главною поставленною задачею было выявить связь этих миграций с внешними явлениями и прежде всего с температурою и соленостью воды. На Мурмане различаются два подхода сельдей: подход летней сельди и приближение к берегам «жирной» сельди осенью и зимою. Первая сельдь заходит главным образом в Кольский залив, тогда как вторая — в Мотовский. Миграции летней сельди распадаются на три отдельные фазы: в мае входит в Кольский залив мелкая сельдь, состоящая в основном из годовиков, тогда как в июне состав стай делается более пестрым и в некоторые годы даже преобладают двухгодовики. Эта майская первая сельдь соответствует норвежской bladsild. В июле наступает новая фаза, — к мелкой сельди присоединяется в большем или меньшем количестве крупная и получается сельдь, соответствующая норвежской skieresild. Наконец, в августе и сентябре появляется уже обычная «жирная» сельдь, среди которой преобладают трехгодовалые рыбы. Такой порядок чередования стай сельди не всегда, однако, выдерживается полностью, иногда крупные сельди предшествуют мелким или последние совсем отсутствуют. Кроме размеров и возраста, сельди различаются и по своему питанию. Мелкие, молодые сельди питаются в течение круглого года более или менее равномерно, у них не заметно ослабления питания зимою. Наоборот, крупные сельди имеют основное время откорма в мае — июле, в августе—сентябре их питание снижается, а зимою, в декабре—феврале, оно почти совершенно прекращается.