Причины таких колебаний пока не ясны, но интересно, что периоды усиления миграции совпадают и с увеличением уловов в Исландии. Такие же колебания в интенсивности миграции трески и в количестве ее появления у берегов наблюдаются и на нашем Севере. По-видимому, эти колебания стоят в связи с колебаниями в интенсивности струи Гольфстрима и проистекающими от них изменениями температурных условий. Выяснить причины колебаний притока в наши воды трески и научиться их предуказывать — задача дальнейших исследований.
Такова в общих чертах картина миграции трески в Атлантическом океане. В тех частях океана, которые не захватываются мощным потоком Гольфстрима, мы видим малоподвижные группы трески, совершающие миграции преимущественно от берегов или от банок на глубины и обратно; там же, где икра и личинки относятся течением далеко от нерестилищ, на которые должны вернуться взрослые рыбы, они уже в первые годы своей жизни совершают большие путешествия, как бы подготовляясь к тем будущим отдаленным странствованиям, которые ими предпринимаются с наступлением половой зрелости. Побуждающей причиной к таким миграциям в 1000—2000 км является особое богатство пищею тех областей океана, где теплое течение сталкивается с холодными арктическими водами.
По исследованиям Гос. Океанографического института, восточная часть Баренцова моря отличается совершенно исключительным богатством бентоса (донной фауны). Вместе с тем относительно теплая вода ветвей Атлантического течения, расходящихся веером в Баренцовом море, делает возможным временное пребывание там трески, родившейся и выросшей у берегов Норвегии.
Зимовать в этих водах при господствующих здесь зимою низких температурах, сказывающихся и на уменьшении пищи, эта треска не может, и, руководствуясь температурными раздражениями, она, напитавшись и накопив жир в печени, совершает обратный путь и проходит опять до 2000 км. Это не препятствует, однако, выработке особых групп трески, более стойких к низким температурам; они приспособляются к постоянной жизни в холодной воде и при этих же температурах размножаются. Такая треска выработалась как в гренландских водах, так и у нас в Баренцовом море. К сожалению, мы пока еще очень мало знаем о биологии и миграциях этой трески и даже не всегда можем ее отличить от трески пришлой.
Подтверждением зависимости значительных миграций трески от Гольфстрима является то обстоятельство, что на нашем же Севере, в Белом море, куда не простирается влияние теплого течения, мы находим население трески с очень узкими амплитудами миграций. По недавним исследованиям Европейцевой (1937), в Белом море имеются две расы трески, во многом отличающиеся от мурманской: Gadus morhua maris albi Der. и G. morhua morhua n. hiemalis TaL Обе они характеризуются относительно небольшими размерами (27—28 см в среднем) и малым числом позвонков (51.20 в среднем у первой и 52.29 у второй), но по измерениям и по меристическим признакам могут быть отличены от других северных рас. G. morhua maris albi оказалась чисто местной треской, совершающей небольшие миграции в губах и в пределах прибрежной зоны Кандалакшского залива от глубин к берегам и обратно. G. morhua hiemalis не живет постоянно в этом заливе, а приходит туда временами с моря, где держится, надо думать, на более значительных глубинах. Однако миграции ее, к сожалению, еще не прослеженные подробно, едва ли выходят за пределы Белого моря. Можно думать, что эти холодолюбивые, или, вернее, приспособившиеся к холоду, беломорские расы соответствуют той гренландской треске, которая, по наблюдениям датских исследователей, не покидает берегов Гренландии.