Для объяснения удаленности места икрометания угря от берегов Европы рядом исследователей была сделана интересная попытка связать размножение угря с известной теорией перемещения материков А. Вегенера. По этой теории, перед началом третичной эпохи Атлантический океан представлял собою узкую щель между сдвинутыми в те времена континентами Европы, Азии, Африки с одной стороны и Америки — с другой. В эоцене материки раздвинулись сильнее и образовали более широкое море со значительными глубинами, связанное мелководным рукавом на месте современного Средиземного моря с Индийским океаном и вторым проливом через Центральную Америку с Тихим океаном. В это время в этот зачаточный Атлантический океан и могли проникнуть угри из Тихого или из Индийского океана. Расстояние от обоих берегов места икрометания угрей в те времена было почти одинаково, и миграции как американского, так и европейского угря могли легко выработаться и установиться благодаря относительной незначительности этого расстояния. Позднее, в течение последующих геологических периодов, материки разошлись сильнее, — американский материк стал постепенно отодвигаться к западу, а вместе с ним отодвигалась и глубокая впадина океана с местом икрометания. Таким образом, европейскому угрю пришлось постепенно удлинять свои миграции, пока они не достигли современной протяженности. Л. Убиш (Ubisch, 1924) на основании соображений о месте икрометания угря, пытается внести крупную поправку в теорию Вегенера. Ему кажется, что при таком расположении континентов, какое допускает Вегенер, место икрометания угря должно было перемещаться на запад; между тем «мы знаем, что все животные очень прочно удерживают место своего рождения, а в особенности свои места икрометания и развития», и поэтому трудно допустить, чтобы инстинкт угря менялся. Убиш полагает более правильным считать, что не американский материк передвигался на запад, а что материки Европы, Азии и Африки двигались на восток. Экман справедливо возражает Убишу и нескольким поддерживающим его взгляды авторам, указывая на то, что, поскольку дело касается геологических эпох, мы не имеем доказательств или каких-либо примеров прочности инстинктов; напротив, даже в ближайшие к нам геологические времена, хотя бы в послеледниковое время, мы видим сильное изменение инстинктов у большого количества животных, принужденных переменить свое место обитания.